Автор: Аляска

В город пришло Рождество. Ещё утром выпал снег, покрыв тонкой холодной вуалью улицы, площади и крыши домов.
Поздно вечером, надёжно заперев двери дома, плотно занавесив окна тяжелой тканью, что бы ни один проблеск огонька не выдал находящимся снаружи, что в доме не спят, она постояла немного у стола, прислушиваясь.
Снаружи было тихо, хотя то, что за домом давно уже ведётся наблюдение, ей было известно точно. Ещё утром, возвращаясь с рынка по опустевшим улицам замершего в ужасе города, она заметила неприязненный взгляд соседки, которая совсем недавно приходила к ней за лекарством. А чуть позже за ней увязалась стайка уличных мальчишек, шепчущих пока ещё тихо одно только слово- «ведьма!»
Если бы в городе не началась эпидемия, всё было бы иначе. Да, на неё посматривали косо: живёт одна, необщительная, замкнутая, да ещё и рыжая к тому же! Но обижать – не обижали. И молодой священник, недавно возглавивший паству, не багровел от гнева, как тот, прежний, когда она входила в церковь.
Тут Шарлота улыбнулась, вспомнив свою детскую выходку. Пожалуй, у прежнего святого отца имелись все основания быть недовольным её приходом. Пусть и давно это случилось, но старый священник не забудет об этом и на смертном одре. В тот день Шарлота пробыла в церкви до самой мессы, выжидая удобный момент. И дождалась. Когда же святой отец начал читать 25 псалом -«lavabo inter innocentes manus meas» («умываю руки свои между невинными») началось невообразимое.

Возбуждённая, неуправляемая паства в тот день едва не разнесла церковь, а всё потому, что она подбросила в курильницу Helleborus, рождественскую розу.
«Глупая была шутка,- подумала она сейчас с грустью. Естественно, после, сопоставив факты, быстро выяснили, чьих это рук дело. С тех пор и стали её называть ведьмой. Но больше по-тихому, за спиной.
Если бы не «чёрная смерть». Если бы не эпидемия.
Шарлота наклонилась, и вытащила из-под кровати старый чемодан. В нём, аккуратно завёрнутая в чистые белые полотенца, лежала книга. Пододвинув свечу, девушка присела за стол, и осторожно, почти с нежностью раскрыла её на главе- «Helleborus»
Это новый священник, однажды заметив распустившийся посреди зимы нежный цветок, рассказал ей, что иногда его называют рождественской розой.
«Снежная роза»- рассеянно поправила она, и тут же испуганно отшатнулась. Неужели же и он знает о той старой детской шутке, изменившей её жизнь?
Но он не заметил испуга Шарлоты. Улыбнувшись, рассказал, что эти цветы зацвети зимой в Вифлееме, возле хлева, в ту ночь, когда родился Христос. Потому что вместе с волхвами пришла поклониться младенцу простая деревенская девушка. Но ей нечего было подарить ему, даже цветка, ведь была зима. И тогда появился ангел. Он дотронулся до холодной, промёрзшей земли, и тогда на том месте вырос прекрасный цветок. Вот потому, сказал молодой священник, их и называют рождественскими розами.
Сейчас, разглядывая рисунок, она освежила в памяти вольный перевод названия растения Helleborus: "Если съешь - умрёшь!"
“elao (убивать),- прошептала одними губами,- bora (еда)”. Греки так точно подобрали слова, характеризующие снежную розу. Ядовитое, страшно ядовитое растение. От корней до самых цветков.
Но, как удивительно сплелись в нём воедино Яд и Красота, Смерть и Возрождение.
Не в том ли смысл легенды о Рождественской розе, что любое зло, коснувшись добрых рук, способно добром обернуться?
В книге много было написано о магической силе Helleborus, был рассказ и о том, как в Греции ведьмы с его помощью проклинали людей, определённым образом разрезав корень и прочитав заклинание. Был жестокий рассказ об отравлении целого осаждённого города с помощью воды, в которую сбросили целые охапки снежной розы. Но вместе с тем Helleborus мог и защитить людей от колдовства и тёмной магии. Например, приведены были выдержки из книги Диоскорида, где растение это называлось Меланбудийун, потому что Меламп, знаменитый прорицатель и врач, дал дочерям Фрутуса (Протея) слабительное из этого растения, и они излечились от безумия.

Можно было создать с его помощью страшный яд, а можно – лекарство, способное унять головную боль, очистить кровь, вернуть разум и даже продлить жизнь. Значит ли это, что в любой песчинке, существующей в этом мире, заключены сразу и свет, и тьма, и добро, и зло? Или же вовсе нет в мире добра и зла, а есть только Человек, способный разделить мир на две половинки, противоположные друг другу?
Она хорошо изучила свою книгу. Она знала разные свойства трав, знала их применение, как доброе, так и злое. Но никогда, никогда она не бралась за изготовление зелья, которое нанесло бы вред людям. Никогда, ни одно растение не заставила бы она стать «тёмным» в её руках.
Но как объяснить это людям, которые, заслышав тоскливый гул набата, возвещающего приход чумы, из страха за жизни близких людей, готовы обвинить любого, чья жизнь хоть немного отличается от их жизни?
Пламя на конце свечи вдруг вздрогнуло и дёрнулось в сторону. Шарлота перевела взгляд на дверь и снова прислушалась. Вдалеке вдруг послышался горестный плачь, и скрип телеги, нагруженной чем-то тяжелым. Фыркнув, лошадь остановилась, и девушка, закрыв глаза, ясно представила себе, как могильщик кидает на воз очередную жертву болезни.
«Уже совсем рядом,- подумала она, содрогнувшись,- возможно, это как раз в доме соседки».
Она перевернула страницу и снова углубилась в чтение. Рецепт, приведённый ниже, уже давно интересовал её, но чисто с теоретической точки зрения.
Летательная мазь. Компонентов в ней множество, однако же, ведущими, главными, в списке значились растения, которые иногда называли «травами Гекаты». Почти все они, входящие в рецептуру, за исключением нескольких магических, были смертельно ядовиты.

Относительно этого рецепта присутствие Helleboris объяснялось просто – это растение способно было вызвать серьёзные галлюцинации, при которых на некоторое время исчезала способность видеть собственные конечности. Таким образом ведьма, которая втирала мазь в тело, кроме прочих ощущений, вызванных действием других трав, приобретала и «невидимость».
Действие мази на себе она никогда не испытывала, поскольку предпочитала, что бы разум её оставался чист.

Она снова прислушалась, и теперь уже точно была уверена, что за дверью кто-то стоит. Поднялась, снова склонилась над чемоданом. В руках у неё оказался маленький пузырёк с жидкостью. Да, никогда она не готовила яд для людей. Только однажды, для себя.
Шарлота подошла к печке, открыла дверку и, на секунду прижав книгу к себе, твёрдой рукой отдала её в жаркие объятия огня.
«Мы с тобой пройдём один путь,- прошептала на прощание,- ты чуть раньше, я чуть позже»
И когда раздался громкий стук в дверь, она, почти спокойная, пошла открывать, сжимая в руке пузырёк с соком белладонны.