Слушала я тут недавно Хованщину, у нас в Мариинке. Идет сцена, где поют тенор, баритон и бас. Басист поет так, что каждое слово слышно. Баритон то отлично поет, то не разобрать о чем. Тенор соловьем разливается! Красиво, слов нет!  И ни слова не понятно. Хорошо еще, что наверху титры были, на английском. Пришлось там читать, чтобы понять, о чем поет хоть! Хованщина — это наша русская опера, то есть пели на русском. А читать пришлось на английском...

Так о чем я — здравствуйте, дорогие мои ученики) Рада видеть вас на втором модуле! И начать нашу беседу я хочу о дикции в вокале.

Бытует распространенное мнение, что в опере ничего не понятно и так и должно быть. Это и правда и не правда одновременно. Давайте разберемся.

Техника вокального пения такова, что верхние звуки являются для нас не совсем естественными. За столетия развития певческой культуры появились самые разные ухищрения, которые помогают взять самые высокие или низкие ноты или справиться с самыми навороченными виртуозными пассажами. Одно из таких ухищрений называется редуцированием.

Редуцированный — значит «ослабленный в безударном положении», несколько невнятный звук, который уже совершенно не похож на тот звук, который мы хорошо узнаем под ударением. В обычной речи вы с таким так же встречаетесь. Возьмем слово «вода». Ударение на последний слог — «дА». А первая гласная звучит обезличенно, не то «о», не то «а», не то вообще «ы». Точно так же — но уже сознательно — на верхних звуках вокалисты обращаются с гласными. Очень сложно спеть в третьей октаве «е» или «я».  Особенности русского языка хорошо известны: в букве «е» два звука — «й» и «э». В пении эта самая «й» на верхнем регистре так пережимает горло, что открыто и полноценно спеть этот звук практически невозможно. Вот и придумывают вокалисты обходные пути. А слушатели иногда нечетко слышат слова.

Сразу же отмечу, что проблема не только в фонетике русского языка. Да, это правда, что итальянский язык более певучий, чем русский. Но  немецкий сложно назвать певучим, тем не менее, Моцарт писал музыку таким образом, что слова ложились очень удобно для вокалиста. На верхних и неудобных нотах чаще всего использовались вокальные гласные — «а» и «о». Наша опера развивалась позднее, чем итальянская, и на удобство в вокале уже мало кто обращал внимание. К тому времени уже стали гнаться за оркестровкой, эффектами, реализмом и прочим. Но хуже всего обстояло дело с переводами. Только в редких случаях перевод делали таким образом, чтобы учитывалось вокальное произношение в произведении. Об удобствах вокалистов при переводе никто не думал. Один из самых ярких таких примеров — переводы «Призрака оперы» Веббера. Только очень неграмотный в вокале переводчик мог поставить в третью октаву слог «Ще», как это было в арии Примадонны из этой оперы.

Для примера возьмем довольно известную колыбельную Брамса.

Вот текст оригинала:

Guten Abend, gute Nach,
mit Rosen bedacht,
mit Näglein besteckt,
schlüpf unter die Deck!
Morgen früh, wenn Gott will,
wirst du wieder geweckt.

Guten Abend, gute Nacht,
von Englein bewacht,
die zeigen im Traum
dir Christkindleins Baum.
Schlaf nun selig und süß,
schau im Traum 's Paradies

Переводов этой колыбельной несколько.

Один из них

Спи, усни, мой родной
Я здесь, я с тобой
Спи сладко меж роз
Под пологом грёз 
Утром солнце тебя
Вновь разбудит любя

 Спи, усни без забот
С небесных высот
Слетят к тебе сны
Светлы и ясны
Пусть крылатый их рой
Охранит твой покой

Сочетание «Под пологом грёз» приводит к самой высокой ноте в этой песни. Грёз  — буква «ё». Не самая удачная для пения. В итоге мало кто поет конкретную «ё». Ее смягчают, и слышится что-то среднее между «о», «е» и «ё».

Сочетание «светлы и ясны» попадает на тот же самый ход, что и предыдущая фраза с грезами. Не у каждого начинающего вокалиста получается на самой высокой ноте спеть гласную «ы». Тоже — не самая удобная. Тут поступают еще хуже... не поют вообще это слово. Убирают и тянут гласную «и». В итоге получается нечто вроде: «светлы и-и-и». Причем «и» тут звучит тоже не как чистая «и», а нечто среднее между «и» и «е» (и фраза воспринимается так — слетят к тебе сны светлые).

Тем не менее, редуцирование — это скорее исключение. А хороший вокалист должен обладать хорошей техникой и петь так, чтобы его слова были четкие и понятные.

Один из секретов четкого пения — правильное отношение к согласным. На нижнем регистре согласные помогают озвучить даже самый тихий голос. На верхнем — согласные «м», «н», «л», «р» помогают выстраивать звук. И если в обычной речи у вас есть проблемы с согласными — они усилятся в пении.

Для решения подобных проблем вокалистов отправляют на уроки сценической речи. И там вас ожидает огромное количество скороговорок, упражнений, работы с телом (да, да, тело очень помогает нам петь) и т. п. В качестве учебника я смело могу порекомендовать методику Васильева. Очень интересные упражнения помогут вам обрести контроль над телом и над звуком.

Кстати, технику быстрого пения Россини называл скороговоркой! Но нам это скорее известно под другим названием — бельканто.

Вот примеры скороговорок, которые рекомендуют на исправление речевых проблем:

• Маланья болтунья молоко болтала-болтала, болтала-болтала, да не выболтала.
• Тридцать три корабля лавировали-лавировали, лавировали-лавировали, да не вылавировали.
• Бык тупогуб тупогубенький бычок. У быка губа была бела.
• По утрам у Айболита, до обеденной поры, лечат зубы: зебры, зубры, тигры, выдры и бобры.
• Модератор модерировал, модерировал, да не вымодерировал. (;-0)\
• Сшит колпак, да не по-колпаковски; 
  Вылит колокол, да не по-колоколовски. 
  Надо колпак переколпаковать, перевыколпаковать; 
  Надо колокол переколоколовать, перевыколоколовать, 
  Надо все скороговорки переговорить, перевыскороговорить ,
  И тогда так заговоришь, словно реченька зажурчишь.

И учтите, пожалуйста, что сначала скороговорку надо медленно выучить! Проговаривая очень медленно и четко каждый слог. И только потом ускорять темп. Желательно еще произнести скороговорку так, чтобы по губам можно было прочесть — проверьте это на друге) И шепотом — изобразите из себя суфлера в театре, который говорит очень тихо и ОЧЕНЬ ЧЕТКО!
Для заучивания помогают образы, кстати. Какая Маланья? Толстая, худая, во что одета, о чем болтает, какое молоко болтает, жирное, может, скисшее...

Ораторов обучают с помощью камешков, набранных  в рот, — попробуйте произнести эти скороговорки, когда у вас рот забит камешками...

А вокалистам я бы порекомендовала следующий метод: проговорить всю песню с закрытым ртом так, чтобы вас поняли!

Занимайтесь дикцией, и тогда ваше пение станет понятным хоть на самых низких нотах, хоть на самых верхних.

Ну, а для домашнего задания я предлагаю сделать следующее:

1. Записать мне две скороговорки, любые, какие захотите (хоть из лекции, хоть из памяти детства).

2. Ответить на вопрос — почему, с вашей точки зрения, на сценической речи так много уделяют времени работе с телом? Как это может помочь в пении?

3. И напоследок — поэкспериментируйте и опишите на предельно верхних для вас нотах, какая гласная для вас самая удобная и звучная, а какая самая НЕудобная.